МХАТ им. А.П. Чехова

«Многолетние усилия Ефремова по формированию новой труппы Художественного театра, при невозможности произвести коренную реформу, приводят к созданию двух разнокачественных актерских коллективов внутри еще единого советского МХАТа. С приходом Михаила Горбачева и началом перестройки Ефремов осуществляет крупнейшую реформу в истории советского МХАТа: в Москве по обе стороны главной улицы, тогда еще носившей имя Горького, возникают два совершенно разных по устремлениям театра. И новый Художественный в Камергерском становится чеховским МХАТом», – свидетельствует Анатолий Смелянский. 

С 1973 года спектакли шли на трех сценах, расположенных в проезде Художественного театра (ныне – Камергерский переулок), на улице Москвина (в наши дни – Петровский переулок) и на Тверском бульваре. В 1978-м историческое здание закрылось на ремонт, который закончился в 1987 году. У Олега Ефремова появилась возможность «расселить» труппу. О.П. Табаков вспоминал: «Раздел был затеян и, в общем, спланирован по причине бессмысленности, абсурдности существования разросшейся, гигантской труппы театра. Там было около ста шестидесяти человек, что давало возможность многим артистам видеться дважды в месяц – в дни выдачи зарплаты. Конечно, ни о каком ансамбле, ни о каком знании друг друга не могло быть и речи». 

После провала очередной попытки сокращения труппы, после бурных собраний и дискуссий возникла идея деления театра. Ефремов не составлял списков, кого из актеров позовет с собой во вновь отремонтированное здание в проезде Художественного театра. На одном из собраний Олег Табаков предложил актерам, поддерживающим Ефремова, перейти в другое помещение. Те, кто перешли, стали костяком нового МХАТа Олега Ефремова. 

С начала сезона 1987–1988 официально существовали две труппы – под  руководством О.Н. Ефремова (с 1989 года Московский Художественный академический театр имени А.П. Чехова) и под руководством Т.В. Дорониной (с 1989 года Московский Художественный академический театр имени М. Горького). Горьковский МХАТ остался в здании на Тверском бульваре, чеховский МХАТ вернулся в отреставрированное историческое здание. 

Здание филиала на улице Москвина было передано Государственному театру наций.

Раздел Художественного театра был событием крайне болезненным. Снятие с репертуара значительного количества спектаклей привело к уходу из труппы ведущих актеров. По разным причинам театр покидают или дистанцируются от него Екатерина Васильева и Олег Борисов, Анастасия Вертинская и Александр Калягин, уходит на пенсию Евгений Евстигнеев.

Первая премьера МХАТа имени А.П. Чехова – «Перламутровая Зинаида» М. Рощина (1987), спектакль, который начали репетировать еще в 1983 году. 

В 1988-м был выпущен «Московский хор» Л. Петрушевской. 

Одной из несомненных удач новой сцены стала «Кабала святош» М. Булгакова (1988), поставленная Адольфом Шапиро по настоятельной просьбе Олега Ефремова, считавшего, что Художественный театр обязан вернуть в репертуар «своего автора». В этом спектакле сам Ефремов сыграл Мольера. В его дуэте с Королем – Смоктуновским отчетливо звучала тема конца счастливого романа Театра и Власти. 

На дуэте Гендель – Ефремов и Бах – Смоктуновский был построен спектакль «Возможная встреча» П. Барца (1992, режиссер В. Долгачев).

В театре ставят спектакли Марк Розовский, Вячеслав Долгачев, Роза Сирота, Николай Шейко, Петр Штейн, Валентин Козьменко-Делинде, ученик и сорежиссер Ефремова Николай Скорик.

В начале 1990-х Олег Ефремов обращается к пьесам русской классической драматургии, в числе которых «Горе от ума» А. Грибоедова (1992) и «Борис Годунов» А. Пушкина (1994, в роли Бориса Годунова – сам О.Н. Ефремов). 

Последним спектаклем О.Н. Ефремова на мхатовской сцене стали чеховские «Три сестры» (1997). Поставленный на круг дом Прозоровых воспринимался живым организмом, меняясь с временем суток и сменой времен года. «Сирано де Бержерак» (2000), задуманный Олегом Николаевичем, выпускался уже без Ефремова.

На его похоронах Кама Гинкас нашел удивительную метафору, назвав ушедшего руководителя Художественного театра «атлантом, который держал на своих плечах все наше театральное небо».