Николай Павлович Хмелев
Актер, режиссер, Народный артист СССР с 1937 года. Был художественным руководителем МХАТ с 1943 по 1945 гг.
Хмелев начинал в 1919 г. во Второй студии; в первые годы искал экспрессионистских резких тем и форм в ролях “злодеев” (Шпигельберг в “Разбойниках” Шиллера, Ушаков и Бирон в “Елизавете Петровне” Д. Смолина). Самолюбивый и сомневающийся в себе, трудный в контактах, он был воспринят как одна из самых интересных фигур “второго поколения” после первых же ролей (старик Марей, “Пугачевщина”, 1925; Силан, “Горячее сердце”, 1926). Это положение закрепилось за ним после роли полковника Алексея Турбина (“Дни Турбиных”, 1926).
Сохраняя связь с традицией МХТ — “театра живого человека”, Хмелев придавал сценическим образам предельное напряжение и четкость; искал то, что он сам парадоксально определял поставленным перед собой вопросом: “какой у меня здесь балет”. Его решения отличались продуманностью и внезапностью, он был свободен в выборе стилистических средств и душевных тонов, любил смену задач. Он разрабатывал неожиданно мягко и насыщал психологическими нюансами набросок фигуры большевика Пеклеванова в “Бронепоезде 14-69” Вс. Иванова (1927). Играл в “Дядюшкином сне” по Достоевскому (1929) князя К. — существо механическое, разлаженное и несчастное, с вывихнутыми и причиняющими боль шарнирами. В “Растратчиках” Катаева (1928) он гениально репетировал кассира Ванечку — простака, подхваченного волной поэзии, нарастающим ритмом авантюры; при изменившемся распределении ролей он нашел жесткую краткость штриха для инженера Шольте, растратчика холодного и чующего близкий край своего приключения.
В один и тот же год (1935) он нашел своего обреченно-светлого, вопреки всему исповедующего мир царя Федора и сыграл прокурора Скроботова во “Врагах” Горького, донося не только разницу человеческих характеров, но разницу эстетики и философии двух полярных спектаклей, равно важных в репертуаре МХАТ в 30-е годы. Сторожев в «Земле» Вирты и Каренин в «Анне Карениной» (обе роли — 1937), с их резким, непререкаемым идейным чеканом, — и тотчас вслед за ними Тузенбах в «Трех сестрах» (1940), роль, пронизанная неуловимым лиризмом и построенная на точности физического состояния (предвкушение праздника в II акте, мягкий зимний вечер, теплый снег, под которым Тузенбах ждал на улице, чтобы проводить Ирину со службы домой; предчувствие смерти в IV акте, бессонная ночь, желание взбодриться — «я сегодня не пил кофе»).
Немирович-Данченко согласился, что именно Хмелеву должна быть отдана роль Астрова в задуманном в 1940 г. «Дяде Ване»: сильный ум, суммирующий свое объективное бессилие, — он мог это сыграть остро и мощно. Драмы ума были вообще его сферой. Долгие годы его мечтой был Гамлет, Хмелев начинал эту работу с Немировичем-Данченко, пока по логике эпохи режиссер не сменил толкование образа героя — вместо трагического приключения мысли, идущей по лабиринтам реальности, в центр была поставлена энергия сопротивления, способность обнажить шпагу, и роль перешла к Б. Н. Ливанову (которому так же не суждено было ее сыграть).
По обстоятельствам военного времени Xмелеву пришлось перед выпуском «Кремлевских курантов» сменить М. М. Тарханова, репетировавшего роль инженера Забелина: в отличие от героя Тарханова — русского ученого из самородков, озорника и юрода — его герой был петербуржцем, наследником культуры, логику гибели которой он мучительно заставлял себя постигать на площади перед Иверской, на здешнем пугливом, глумливом торжке. Xмелев тяготел к режиссуре (был травмирован прекращением его работы в МХАТ над «Первой Конной» Вс. Вишневского, 1930).
Создал собственную студию в 1932 г. В 1937 г. она слилась со Студией им. Ермоловой, образовав Театр им. Ермоловой, которым Xмелев руководил до конца жизни. Режиссировал в МХАТ («Фронт», 1942; «Русские люди», 1943; «Последняя жертва», 1944). Был членом руководства еще при жизни основателей Художественного театра. Принял на себя ответственность за труппу в годы войны, когда Немирович-Данченко был в эвакуации в Тбилиси.
После смерти Немировича-Данченко в 1943 г. Xмелев стал художественным руководителем МХАТ (директором стал Москвин). Его выдвижение было предопределено его дарованиями, и особым к нему отношением И. В. Сталина: Сталин восхищался его Турбиным, Карениным — после «Анны Карениной» Xмелеву, как и А. К. Тарасовой, в нарушение обычного порядка присвоения почетных званий, сразу «дали народного СССР». Последней его актерской работой был Иван Грозный в трагедии А. Н. Толстого «Трудные годы».
Умер в театре в день генеральной репетиции.
Сохраняя связь с традицией МХТ — “театра живого человека”, Хмелев придавал сценическим образам предельное напряжение и четкость; искал то, что он сам парадоксально определял поставленным перед собой вопросом: “какой у меня здесь балет”. Его решения отличались продуманностью и внезапностью, он был свободен в выборе стилистических средств и душевных тонов, любил смену задач. Он разрабатывал неожиданно мягко и насыщал психологическими нюансами набросок фигуры большевика Пеклеванова в “Бронепоезде 14-69” Вс. Иванова (1927). Играл в “Дядюшкином сне” по Достоевскому (1929) князя К. — существо механическое, разлаженное и несчастное, с вывихнутыми и причиняющими боль шарнирами. В “Растратчиках” Катаева (1928) он гениально репетировал кассира Ванечку — простака, подхваченного волной поэзии, нарастающим ритмом авантюры; при изменившемся распределении ролей он нашел жесткую краткость штриха для инженера Шольте, растратчика холодного и чующего близкий край своего приключения.
В один и тот же год (1935) он нашел своего обреченно-светлого, вопреки всему исповедующего мир царя Федора и сыграл прокурора Скроботова во “Врагах” Горького, донося не только разницу человеческих характеров, но разницу эстетики и философии двух полярных спектаклей, равно важных в репертуаре МХАТ в 30-е годы. Сторожев в «Земле» Вирты и Каренин в «Анне Карениной» (обе роли — 1937), с их резким, непререкаемым идейным чеканом, — и тотчас вслед за ними Тузенбах в «Трех сестрах» (1940), роль, пронизанная неуловимым лиризмом и построенная на точности физического состояния (предвкушение праздника в II акте, мягкий зимний вечер, теплый снег, под которым Тузенбах ждал на улице, чтобы проводить Ирину со службы домой; предчувствие смерти в IV акте, бессонная ночь, желание взбодриться — «я сегодня не пил кофе»).
Немирович-Данченко согласился, что именно Хмелеву должна быть отдана роль Астрова в задуманном в 1940 г. «Дяде Ване»: сильный ум, суммирующий свое объективное бессилие, — он мог это сыграть остро и мощно. Драмы ума были вообще его сферой. Долгие годы его мечтой был Гамлет, Хмелев начинал эту работу с Немировичем-Данченко, пока по логике эпохи режиссер не сменил толкование образа героя — вместо трагического приключения мысли, идущей по лабиринтам реальности, в центр была поставлена энергия сопротивления, способность обнажить шпагу, и роль перешла к Б. Н. Ливанову (которому так же не суждено было ее сыграть).
По обстоятельствам военного времени Xмелеву пришлось перед выпуском «Кремлевских курантов» сменить М. М. Тарханова, репетировавшего роль инженера Забелина: в отличие от героя Тарханова — русского ученого из самородков, озорника и юрода — его герой был петербуржцем, наследником культуры, логику гибели которой он мучительно заставлял себя постигать на площади перед Иверской, на здешнем пугливом, глумливом торжке. Xмелев тяготел к режиссуре (был травмирован прекращением его работы в МХАТ над «Первой Конной» Вс. Вишневского, 1930).
Создал собственную студию в 1932 г. В 1937 г. она слилась со Студией им. Ермоловой, образовав Театр им. Ермоловой, которым Xмелев руководил до конца жизни. Режиссировал в МХАТ («Фронт», 1942; «Русские люди», 1943; «Последняя жертва», 1944). Был членом руководства еще при жизни основателей Художественного театра. Принял на себя ответственность за труппу в годы войны, когда Немирович-Данченко был в эвакуации в Тбилиси.
После смерти Немировича-Данченко в 1943 г. Xмелев стал художественным руководителем МХАТ (директором стал Москвин). Его выдвижение было предопределено его дарованиями, и особым к нему отношением И. В. Сталина: Сталин восхищался его Турбиным, Карениным — после «Анны Карениной» Xмелеву, как и А. К. Тарасовой, в нарушение обычного порядка присвоения почетных званий, сразу «дали народного СССР». Последней его актерской работой был Иван Грозный в трагедии А. Н. Толстого «Трудные годы».
Умер в театре в день генеральной репетиции.
