Василий Васильевич Лужский
Актер, режиссер, один из основателей МХТ. Заслуженный артист РСФСР с 1923 года и Заслуженный деятель искусств с 1931 года.
Василий Васильевич Лужский (наст. фам. Калужский) — один из основателей Художественного театра, в труппе его оставался до конца жизни.
Родом из купеческой семьи. Учился в школе при Обществе искусства и литературы, играть здесь начал с сезона 1890/91 г. (Карп в “Лесе” Островского, 3-й мужик в “Плодах просвещения” Толстого) и сыграл 44 роли.
Некоторые из этих работ были повторены на сцене МХТ: сэр Тоби, “Двенадцатая ночь”, 1899. В первый сезон играл Ивана Петровича Шуйского (“Царь Федор Иоаннович”), Сорина (“Чайка”), Креона (“Антигона”), принца Мароккского (“Венецианский купец”); был первым исполнителем Серебрякова (“Дядя Ваня”), Андрея (“Три сестры”), Бессеменова (“Мещане”), Бубнова (“На дне”), Лебедева (“Иванов”), Чепурного (“Дети солнца”); играл в “Одиноких” старика Фокерата. Он любил сценическую яркую определенность, даже преувеличенность (свойства, которые ему подчас приходилось умерять). Среди его крупных работ — Федор Павлович в “Братьях Карамазовых”. Из сделанного актером после революции наиболее заметен Бартоло (“Безумный день, или Женитьба Фигаро”); играл Манюкина в “Унтиловске”. Всего в Художественном театре сыграл 64 роли.
Еще в Обществе искусства и литературы занялся режиссурой (среди его постановок здесь — “Горячее сердце”); был сорежиссером 23 спектаклей МХТ. Талантливо проявлял себя в постановке народных сцен (наибольшую славу ему принесла картина “Мокрое” в “Братьях Карамазовых” и картина в суде, которая заканчивает “Живой труп”, а также массовые сцены в “Анатэме”; принимал участие в постановке народной драмы “Пугачевщина”).
Его самостоятельные режиссерские пробы оставались, однако, проходными и нуждались в доработке (“Иван Мироныч”, где Лужский играл заглавную роль; “Стены”). Успехом пользовался спектакль “Продавцы славы”, поставленный им с Н. М. Горчаковым (Л. играл здесь господина Башле). Режиссировал во Второй студии (“Узор из роз”); в Музыкальной студии (Комической опере), созданной Немировичем-Данченко, участвовал в постановке “Дочери Анго” и “Периколы”. В работах Комической оперы нашел себе применение свойственный Лужскому талант юмористической импровизации, шутливого экспромта (сыграл в «Периколе» вице-короля).
В воспоминаниях Станиславского, знавшего Лужского с юных лет, есть размышления о том, что блестящий дар имитатора, которым был наделен артист, на первых порах мешал ему найти самого себя, свою индивидуальность.
В дальнейшем талант Лужского определился как талант психологической характерности: Немирович-Данченко в нем и как исполнителе, и как сорежиссере ценил «острую наблюдательность, богатство жизненной фантазии, типичных житейских подробностей в отдельных фигурах, в обстановке, в эпохе и яркое умение находить простые и в то же время сценические мизансцены. Этот дар расцвел в Василии Васильевиче, несомненно, под влиянием блестящих работ Станиславского».
Среди заслуг Лужского перед театром — сотрудничество с художниками; на его даче в Иванькове проходила работа над эскизами и макетами. Административные способности с первых лет жизни театра делали Лужского непременным участником внутренних органов руководства. Вклад Лужского в дело МХТ, как находил Станиславский, не был достаточно оценен. Оттого он стал «актером, мало в себе уверенным и вечно сомневающимся». Накопившаяся горечь чувствуется в его дневниках, до сих пор не опубликованных.
Родом из купеческой семьи. Учился в школе при Обществе искусства и литературы, играть здесь начал с сезона 1890/91 г. (Карп в “Лесе” Островского, 3-й мужик в “Плодах просвещения” Толстого) и сыграл 44 роли.
Некоторые из этих работ были повторены на сцене МХТ: сэр Тоби, “Двенадцатая ночь”, 1899. В первый сезон играл Ивана Петровича Шуйского (“Царь Федор Иоаннович”), Сорина (“Чайка”), Креона (“Антигона”), принца Мароккского (“Венецианский купец”); был первым исполнителем Серебрякова (“Дядя Ваня”), Андрея (“Три сестры”), Бессеменова (“Мещане”), Бубнова (“На дне”), Лебедева (“Иванов”), Чепурного (“Дети солнца”); играл в “Одиноких” старика Фокерата. Он любил сценическую яркую определенность, даже преувеличенность (свойства, которые ему подчас приходилось умерять). Среди его крупных работ — Федор Павлович в “Братьях Карамазовых”. Из сделанного актером после революции наиболее заметен Бартоло (“Безумный день, или Женитьба Фигаро”); играл Манюкина в “Унтиловске”. Всего в Художественном театре сыграл 64 роли.
Еще в Обществе искусства и литературы занялся режиссурой (среди его постановок здесь — “Горячее сердце”); был сорежиссером 23 спектаклей МХТ. Талантливо проявлял себя в постановке народных сцен (наибольшую славу ему принесла картина “Мокрое” в “Братьях Карамазовых” и картина в суде, которая заканчивает “Живой труп”, а также массовые сцены в “Анатэме”; принимал участие в постановке народной драмы “Пугачевщина”).
Его самостоятельные режиссерские пробы оставались, однако, проходными и нуждались в доработке (“Иван Мироныч”, где Лужский играл заглавную роль; “Стены”). Успехом пользовался спектакль “Продавцы славы”, поставленный им с Н. М. Горчаковым (Л. играл здесь господина Башле). Режиссировал во Второй студии (“Узор из роз”); в Музыкальной студии (Комической опере), созданной Немировичем-Данченко, участвовал в постановке “Дочери Анго” и “Периколы”. В работах Комической оперы нашел себе применение свойственный Лужскому талант юмористической импровизации, шутливого экспромта (сыграл в «Периколе» вице-короля).
В воспоминаниях Станиславского, знавшего Лужского с юных лет, есть размышления о том, что блестящий дар имитатора, которым был наделен артист, на первых порах мешал ему найти самого себя, свою индивидуальность.
В дальнейшем талант Лужского определился как талант психологической характерности: Немирович-Данченко в нем и как исполнителе, и как сорежиссере ценил «острую наблюдательность, богатство жизненной фантазии, типичных житейских подробностей в отдельных фигурах, в обстановке, в эпохе и яркое умение находить простые и в то же время сценические мизансцены. Этот дар расцвел в Василии Васильевиче, несомненно, под влиянием блестящих работ Станиславского».
Среди заслуг Лужского перед театром — сотрудничество с художниками; на его даче в Иванькове проходила работа над эскизами и макетами. Административные способности с первых лет жизни театра делали Лужского непременным участником внутренних органов руководства. Вклад Лужского в дело МХТ, как находил Станиславский, не был достаточно оценен. Оттого он стал «актером, мало в себе уверенным и вечно сомневающимся». Накопившаяся горечь чувствуется в его дневниках, до сих пор не опубликованных.
